Экзарх Никифор Кантакузин и Брестский церковный Собор1596 г. Князь острожский и брестский церковный собор

КИЕВ, 20 октября. /ТАСС/. Представители непризнанного Киевского патриархата (КП) "в связи с изменениями, которые происходят в украинской православной церкви", поменяли правила титулования своего предстоятеля, добавив к полной форме "Свято-Успенской Киево-Печерской и Почаевской лавр Священноархимандрит". Об этом сообщила в субботу пресс-служба КП.

В настоящее время нижняя часть Киево-Печерской лавры находится в ведении канонического Московского патриархата (МП), а верхняя - в ведении Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника. Свято-Успенская Почаевская лавра с 1997 года также находится в юрисдикции митрополита МП.

"Полный титул имеет следующую форму: "Святейший и Блаженнейший (имя), архиепископ и митрополит Киева - матери городов русских, Галицкий, патриарх всея Руси-Украины, Свято-Успенской Киево-Печерской и Почаевской лавр священноархимандрит". Сокращенное титул имеет следующую форму: "Святейший (имя), патриарх Киевский и всей Руси-Украины", - говорится в журнале заседания синода КП.

Представитель КП Евстратий Зоря заявил, что Киево-Печерская и Свято-Успенская Почаевская лавры на Украине находятся в подчинении КП.

"Лавры Печерская и Почаевская давно являются ставропигией (находятся в подчинении - прим. ТАСС) Киевского престола - по соборным решениям еще 1991 и 1993 годов! Поэтому определение этого факта в полном титуле предстоятеля - лишь констатация того, что до сих пор было", - написал он в Facebook .

Киевский патриархат на субботнем заседании также призвал украинское православие к объединению. "Киевский патриархат призывает епископов, духовенство и верующих Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ) и Московского патриархата на Украине поддержать процесс объединения украинского православия", - отмечается в сообщении. Синод КП заявил, что решения Константинопольского патриархата "открывают путь к созыву и проведению чрезвычайного объединительного Собора иерархов УПЦ". "Задача Собора - утвердить решение о церковном единстве, избрать настоятеля единой поместной автокефальной УПЦ, который от ее имени получит патриарший и синодальный томос об автокефалии УПЦ", - отмечается в тексте.

Константинопольский патриархат на заседании Синода 9-11 октября "подтвердил решение о том, что приступает к предоставлению автокефалии церкви Украины и отменяет решение 1686 года о переходе Киевской митрополии под юрисдикцию Московского патриархата". Также было принято решение снять анафему с глав двух неканонических церквей на Украине - Филарета из Киевского патриархата и Макария из Украинской автокефальной церкви. Было объявлено о желании вернуть Киевскую митрополию под юрисдикцию Вселенского патриархата. В ответ на эти действия синод Русской православной церкви 15 октября принял решение о невозможности дальнейшего евхаристического общения (совместного служения литургий) с Константинополем.

«...достойное созидается достойными и честное совершается честными» (Из письма князя К.К. Острожского епископу Владимирскому Ипатию Потею).

В память Константина Константиновича Острожского, определяем роль, которую в проведении православного Собора 1596 года сыграл человек, явившейся «зеркалом своей эпохи, отразившей ее во всей полноте и сложности».

Трудами историков Церкви в последнее десятилетие проделана большая кропотливая работа по восстановлению событий, связанных с проведением Брестских соборов 1596 г. и их экклезиологической оценке. Несмотря на это, участие в работе Православного Собора экзарха Константинопольского патриарха Никифора Кантакузина и князя К.К. Острожского и по сей день вызывает интерес исследователей и требует объяснения.

Церковь кафолична в каждой из своих частей. Каждый из ее членов - и клирик, и мирянин, получивший дары Святого Духа в таинстве Миропомазания, - не может не быть сознательным в своей вере. Он всегда ответственен за Церковь и призывается исповедовать и защищать истину. Именно этот принцип имели в виду участники и руководители православного Собора в Бресте, (проходившего 6-Ю октября 1596 г.) Присутствие на нем послов от Патриарха Константинопольского -Никифора и Александрийского - Кирилла еще более отчетливо подчеркнуло подлинно кафолический характер этого соборного присутствия.

Для того, чтобы понять смысл событий, происходящих в Бресте в октябре 1596 г., еще раз обратимся к ситуации, сложившийся в Киеве-Галицкой митрополии в 90-е гг. XVI века,суть которых состояла в том, что все до единого епископы, в том числе и митрополит Михаил Рогоза, вступили в тайный сговор с католической церковью и правительством Речи Посполитой с целью перейти в юрисдикцию Рима. Фактически церковь осталась без епископского возглавления. Когда это положение дел стало известным, начались народные волнения, ответом на которые стало послание князя Константина Острожского к православному народу от 24 июня 1595 г. В нем говорилось: «Я научен и убежден благодатию Божией, что кроме единой истинной веры, насажденной в Иерусалиме, нет другой веры истинной, но в нынешние времена, злохитрыми кознями вселукавого диавола, сами главные участники нашей истинной веры, прельстившись славою света сего, и помрачившись тьмою сластолюбия, наши мнимые пастыри, митрополит с епископами претворились в волков, и, отвергшись единой истинной веры святой восточной Церкви, отступили от наших вселенских пастырей и учителей и приложились к западным, прикрывая только в себе внутреннего волка кожею своего лицемерия, как овчиною лени тайно согласились между собой, окаянные, как христопродавец Иуда с жидами, отторгнуть благочестивых христиан здешней области без их ведома и принудить с собою в погибель, как и сами сокровенные писания их объявляют.

Дело идет не о тленном имении и погибающем богатстве, но о вечной жизни, о бессмертной душе, которой дороже ничего быть не может. Потому, опасаясь, как бы не остаться виновным перед Богом и перед вами, и, узнав достоверно о таких отступниках и явных предателях Церкви Христовой, извещаю о них всех вас, как возлюбленную мою о Христе братию. И хочу вместе с вами стоять заодно против врагов нашего спасения. В самом деле, что может быть постыднее и беззаконнее? Шесть или семь злонравных человек злодейски согласились между собою и, отвергшись пастырей своих, святейших Патриархов, из которых поставлены, осмеливаются властью, по своей воле, отторгнуть всех нас, православных, будто бессловесных, от истины и низвергнуть в пагубу...».

Согласно этому документу князь Константин Острожский от имени церковного народа, со ссылкой на святейших патриархов, отвергает епископов, объявляет их «врагами нашего спасения», и призывает весь православный народ объединиться и выступить против них, как и против прочих врагов православия. Свершился исключительно редкий и в истории Церкви случай, когда мирянин противостоит целой группе иерархов, справедливо обличая их в не православии.

По всей вероятности, в составлении этого воззвания принимали участие православные богословы Острожской школы, однако всю ответственность князь Острожский взял на себя. Встает вопрос: имел ли право князь поступать таким образом? С католической токи зрения протест князя Острожского по существу не имел никакого значения, поскольку вопросы веры должны решать иерархи, и судить действия епископов может только папа. Именно так понимал дело король Сигизмунд III.

Но, согласно православному учению о соборности, действия князя Константина являлись не только оправданными, но и необходимыми. Это был голос церковного самосознания. По словам современного богослова протоиерея. Николая Афанасьва: «Народу Божьему принадлежит рассуждение и испытание того, что совершается в Церкви. Это есть особое служение свидетельствования, вытекающее из царственно-священнического служения народа Божьего. Согласие народа на то, что происходит в Церкви, указывает, что предстоятели действовали в среде народа, а не отделимо от него... Народ управляется епископом не пассивно, активно, через полное ведение того, что совершается в Церкви»

Но Церковь не может существовать без епископата. И что бы не утверждал кн. Константин Острожский, чтобы не требовал народ - вопрос иерархии является решающим. Отсутствие православных епископов среди противников унии на самом деле означало бы победу католической политики и могло бы быть расценено как свидетельство утраты благодати в Православной Церкви Киевской митрополии.

Однако произошло событие, которое можно считать историческим чудом: два епископа - Гедеон Львовский и Михаил Перемышльский -вернулись в Церковь. Казалось, что Православная Церковь Западной Руси целиком лишилась своих епископов, в полном составе изъявивших согласие на заключение унии, и тем самым потеряла свою каноническую полноту. Но решительный протест мирян, возглавляемый князем Острожским против униатского заговора епископов показал, что Православие в Киевской митрополии живо, и, следовательно, Православная Церковь не может уйти в небытие. Заслуга в том, что епископы, первыми подавшими идею церковной унии, решительно отказались от нее, перейдя на сторону Православия, принадлежит К.К. Острожскому: именно князь примирил епископа Гедеона Балабана с братством и инициировал переговоры с епископом Перемышльским Михаилом. И сегодня, отмечая помять Константина Острожского, мы должны помянуть и этих выдающихся) деятелей Церкви, особенно Гедеона Львовского, 400 лет со дня кончины которого приходится также на нынешний год. В каноническом плане возвращение двух епископов в лоно Православной церкви означало, что Церковь в Западной Руси сохранена во всей полноте. Даже, если бы кн. Острожский ничего не успел сделать, кроме этого дела, его заслуга перед Церковью была бы неоценимой. Окружное послание кн. Острожского в итоге определило радикальное размежевание православных Речи Посполитой на сторонников и противников Брестской унии.

Хочу подчеркнуть особо, что еще до Брестского собора на генеральном сейме в начале 1596 года православные депутаты Киевского, Волынского, Минского, Новогрудского, Полоцкого и других воеводств просили короля, чтобы епископы Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий были лишены духовного сана, так как они без ведома православного населения и своих духовных начальников - патриархов самовольно отдались под власть папы. Кроме того, депутаты требовали, чтобы король, в силу решений Варшавской конфедерации 28 января 1573 года, «благоволил дать» православным епископов православной веры, а не вероотступников. И только в последний день работы сейма, разуверившись в возможности дождаться от короля выполнения своих требований, православные депутаты во главе с князем Острожским торжественно сообщили королю и всему сейму, что «они и весь народ Русский не будут признавать Кирилла Терлецкого и Ипатия Потея своими епископами, не будут признавать их власти в своих имениях и не будут подчиняться их духовной юрисдикции».

В ответ на это король демонстративно провозгласил себя защитником епископов, подписавших соглашения в Риме, и высказал намерение «привести в унию всех своих православных подданных». Для выполнения своего намерения король просил митрополита Михаила Рогозу назначить дату церковного Собора в Бресте.

В подтверждении своего решения Сигизмунд III 29 мая 1596 г. издал универсал «ко всем своим подданным греческого закона» о созвании Собора и объявил церковную унию фактом свершившимся. Именно на основании королевского универсала митрополит 21 августа подписал окружную грамоту о созвании Собора, а самый Собор назначил на 6 октября.

Несмотря на то, что окончательно вопрос об унии должен был решиться только на Соборе, епископы Потей и Терлецкий летом 1596 года приступили к ее реализации. Полагая в основу своего вхождения в состав римско-католической церковной иерархии не вероучительное единство, а лишь сохранение внешнего богослужебного обряда и приобретение православными епископами общественных привилегий, которыми обладали в Речи Посполитой римско-католические иерархи, два западнорусских епископа выдвигали прагматическую необходимость обрести внешнее сходство христианского мира под эгидой римского первосвященника. Способы, которые владыки использовали для привлечения сторонников, хорошо известны и описаны историками церкви в классической литературе.

Православное шляхетство и магнатерия, отправляя депутатов в Брест, давало им инструкции и наказы, прямо противоположные. В основном, они сводились к трем пунктам: 1) епископы, самовольно возложившие на себя власть патриархов и подчинившиеся чужой папской власти, должны были быть лишены духовного сана; 2) Брестский собор, созванный митрополитом Михаилом Рагозою, является собором поместным, а потому не имел полномочий для принятия решения о соединении Православной церкви с римским костелом, тем более, что догматические вопросы обходились молчанием, или упоминались как уже разрешенные. Кроме того, статус Православной церкви в Речи Посполитой был подтвержден законами, привилеями, конфедерациями и королевскими присягами, которые никто не отменял; 3) не принимать нового (католического) календаря, но заботиться о сохранении старого, согласно указам короля Стефана Батория.

Таким образом, еще до открытия Собора обозначились фундаментальное расхождение между епископами, отпавшими в унию, и православным миром, представленным его депутатами, между католичеством и православием, расхождение, которое имело экклезиологическое значение и которое не могло не проявиться на заседаниях Собора".

Весьма показательной особенностью Брестского униатского Собора было стремление принимать во внимание лишь позицию епископата Киевской митрополии, когда иерархическое начало, восходящее к «сверх-епископской» власти папы римского, постепенно начинает подменять собой начало соборности. Однако поскольку при объявлении унии соборной процедуры избежать было невозможно, то Собор, открывшийся 6 октября, предназначен был лишь озвучить уже состоявшееся в тайне решение епископов для всего православного населения Речи Посполитой. Таким образом, Собор, проходивший под омофором митрополита Михаила Рогозы, правильнее назвать синодом иерархических чинов Киевской митрополии, которые совместно с представителями католической иерархии и светских властей собрались для объявления церковной унии.

Поведение отпавших в унию епископов и митрополита заставило большую часть православных делегатов врасплох. Многие просто не могли поверить в то, что на этот раз решили обойтись без них. Два дня было потрачено на безрезультатные переговоры. Председательствующий на Соборе патриарший экзарх Никифор, появление которого могло состояться только благодаря усилиям К. Острожского, исполнил в точности требования канонического права, трижды приглашая митрополита и епископов явиться и дать ответ, и все три иерарха послам экзарха отказали. Тем самым с самого начала Собору православных был придан строго канонический характер. Именно Никифор предложил: для того, чтобы упорядочить ход Собора, разделить прибывших на два "кола" - духовенство и мирян. Во главе светского, совещательного церковно-народного Собора, "кола мирян", были воевода Киевский, сенатор князь Константин Острожский с сыном Александром, воеводой Волынским и несколько вельмож, главным образом, - волынская знать. Кроме того, было много мирян, представляющих области и районы Вильно, Киева, Галиции, Волыни, Браслава, Перемышля и Пинска; городов-Вильно, Львов, Пинск, Бельск, Брест, Каменец-Подольский, Киев, Владимир-Волынский, Минск, Слуцк и ряд других; и, наконец, представителей от православных братств Вильно и Львова. Таким образом, православный Собор стал собранием клира и мирян, объединенных сознанием того, что они образуют единое церковное тело. В этом и проявился соборный дух Православия. При этом он руководствовался обычаем, издавна существовавшим в Константинополе. Экзарх Никифор выступил перед собравшимися с речью, в которой обрисовал тяжелое положение православных земель, приведшее в конечном итоге к отпадению в унию православных епископов. Он предложил обсудить на Соборе несколько вопросов: об отпавших в унию иерархах; о принятой ими унии и ее каноничности; о восстановлении порядка в православной церкви. Все эти вопросы находились в компетенции Собора. Экзарх имел все полномочия вместе с Собором низложить митрополита и епископов, но поставить нового митрополита не мог.

Королевская власть была встревожена таким поворотом событий. К князю Острожскому были направлены послы с требованием снять вооруженную охрану и выдать Никифора, т. к. он якобы являлся турецким шпионом. На эти требования князь ответил отказом, а на предложение принять унию, сказал, что сделает это только после созыва Вселенского Собора и согласия всех патриархов православного Востока на соединение с Римом. Убедившись в бесперспективности переговоров с православными, униатские иерархи 10 октября провозгласили соединение с Римской церковью и отлучение всех, кто противился этому.

В этот же день Собор православных слушал дело о перешедших в унию православных иерархах. Признав, что они изменили православию, самовольно, без участия патриарха и Вселенского Собора, попытались ввести унию на землях Речи Посполитой и пренебрегли троекратным вызовом на суд, Собор постановил лишить их сана и предать отлучению от православной церкви. Вслед за этим было составлено обращение к королю с просьбой лишить низверженных епископов их мест и открыть вакансии для новых кандидатов. После этого Собор поклялся твердо стоять в православной вере и сохранять верность православным патриархам: «Мы даем обет веры, совести и чести за себя и за наших потомков не слушать осужденных соборным приговором митрополита и владык, не повиноваться им, не допускать их власти над нами... и стоять твердо в нашей святой вере и при истинных пастырях нашей святой Церкви, особенно при наших патриархах, не оставляя старого календаря, тщательно охраняя огражденное законами общее спокойствие и сопротивление всем притеснениям, насилиям и новизнам, которые бы стали препятствовать целостности и свободе нашего богослужения».

Все понимали важность принятых решений. Презрение к отщепенцам со стороны православных нашло выражение в «Листах», вкратце оповещавших о решении Собора и, вероятно, развезенных в разные края членами этого Собора. В частности, в них сообщалось, что «митрополит Рагоза и владыки Полоцкий Германко, Володимерский Потейко, Луцкий Кривилко, Холмский Збиражко, Пинский Ионище» как сначала тайком и скрытно бегали к Римскому папе, отступив от святого православия греческого, так и теперь явно приложились (к папе). «За что от латынян в замке (Берестейском?) были чествованы и как медведи музыкой скорморошескою и тарарушками утешаны, или, вернее, осмеяны». «Они только сами одни отдались волку; а стадо, хвала Богу, в православии давнем вкупе осталось»". Последние слова выражали, конечно, надежды православных, а не действительность. Но, тем не менее, униатам не удалось увести за собой население православных земель Речи Посполитой. Униатская церковь, едва появившись на свет, оказалась в изоляции, а униатские иерархи - отлученными в глазах православных.

Большую роль в этих событиях сыграли экзарх Никифор и князь Константин Острожский. Они фактически предопределили ход и решения Собора православных. Экзарх Никифор, с его громадным опытом и умом, сумел организовать православных и провести заседания православной стороны так, что решения православного Собора получили законную силу, а униаты были осуждены. Он вывел Собор из растерянности и придал ему канонический характер. Князь Константин Острожский, возглавив «коло мирян», действовал целиком в духе православной экклесиологии как свидетель того, что совершается в Церкви. Именно отсутствие рецепции, согласия мирян на то, что определили епископы-униаты, свидетельствовало о том, что иерархи действовали отдельно от народа церковного, нарушая принцип соборности. Таким образом, в деле организации унии самым радикальным образом столкнулись две экклесиологии - католическая и православная. С католической точки зрения все в Церкви решают исключительно Папа и епископы, которым он как бы делегирует часть своих полномочий «наместника Христа». Поэтому, с точки зрения католицизма, решение епископата перейти в унию означает, что их паства должна принять это как должное и следовать за своими пастырями. Но такая точка зрения неприемлема для православного понимания Церкви. Известно множество примеров того, как соборные деяния не принимались народом церковным, и в результате тот или иной собор входил в историю Церкви как лжесобор, как это было, например, с монофизитским «Разбойничьим» собором в Эфесе или иконоборческим «Безглавым» собором в Константинополе.

На Брестском соборе произошло и еще одно малозаметное, но очень важное событие, которое, думается, следует также связывать с позицией Никифора и Острожского. Стефана Зизания и двух священников Виленского братства, отлученных от церкви Михаилом Рагозой «за ересь», объявили невиновными: «Так как сам митрополит в послушании у церкви восточной не хотел быть, то и клятву свою на этих священников положил ни за что другое, как только за книжку, сочиненную на костел римский». Этот решение позволило яркому проповеднику продолжить свою деятельность дальше. В тоже время свидетельствовало о примирении церковной иерархии с братствами.

Именно усилия Никифора и Острожского практически нейтрализовали успех унии, несмотря на всю мощь соединенных усилий папы и короля. Благодаря стойкости православных, а также мудрым действиям председателя собора экзарха архидиакона святого Никифора, а также бескомпромиссной позиции Константина Острожского православный собор прошел в строгом соответствии с канонами православной церкви.

Естественно, что король и католическая церковь были раздражены деятельностью экзарха и его покровителя. Сразу после собора начались гонения на православных. Сигизмунд III не замедлил издать указ о том, чтобы в кратчайшие сроки страну покинули все греки, не являющиеся гражданами Речи Посполитой. Вскоре ее оставили александрийский экзарх Кирилл Лукарис, белградский митрополит Лука и афонские архимандриты. Никифор продолжал вести себя независимо и бесстрашно, пребывая в землях князя Острожского и преподавал в Острожской Академии. Однако ему было ясно, что власти не оставят его в покое. Как известно Никифор был обвинен в шпионаже в пользу Турции. И хотя суд закончился полным провалом обвинителей, однако Никифор не был выпущен на свободу. Без всякого приговора он был отправлен в Мариенбугский замок, из которого не вышел. Думается, что отдавая экзарха Константинопольского патриарха Никифора ха на суд князь Острожский не верил в расправу над своим соратником. В деле Никифора кн. Острожский видел выпады и против себя. Хорошо известны слова Острожского, произнесенные перед королем: « На старости лет затронули у меня самые дорогие сокровища: совесть и веру православную. Видя смерть пред глазами, напоминаю вашей королевской милости: остерегитесь; поручаю вам отца Никифора, а крови его на страшном суде Божием искать буду; прошу бога, чтоб уже больше не видать мне такого ломанья прав» После этих страшных событий Константин Острожский не изменил своего поведения. Когда архимандрит Киево-Печерской лавры Никифор Тур отказался содержать униатского митрополита Рагозу за счет монастыря, как было решено ранее в Бресте, король потребовал от Киевского воеводы отстранить Тура от архимандрии, но Острожский, наоборот, морально и материально поддержал последнего. Известно, что 4 августа 1597 года Александрийский патриарх Мелетий Пигас назначил Львовского епископа Гедеона Балабана экзархом Киевской митрополии. Балабан разъезжал по митрополии под охраной отряда Острожского и рукополагал с подачи шляхтичей кандидатов на пустовавшие приходы. С именем Константина Острожского связано и еще чрезвычайно важное для Православной церкви событие. Князь не допустил перехода Софийского собора и Выдубецкого монастыря в руки митрополита Потея. 3 апреля 1604 года папа Климент VIII написал письмо князю Острожскому с призывом присоединиться к Римско-католической церкви. Однако и на это предложение Острожский ответил также как и 8 лет назад Петру Скарге: «... Думаю, что и самому творцу будет приятно, когда в мире водворится покой и когда это дело проистечет вместе и от наивысшего бискупа римского и от патриархов восточных». Таким образом, до конца дней своих, перенеся тяжелые личные утраты, князь Константин оставался центром сопротивления унии. И сегодня для нас князь Острожский остается не только заступником перед Богом, но и являет собой образец искреннего стояния в вере и верности православной Церкви и ее преданию.

Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.

6-10 октября 1596 года была заключена Брестская (Берестейская) церковная унии в церкви святого Николая, в соответствии с которой объединялись католическая и православная церкви. Результатом этого слияния стало образование униатской (греко-католической) церкви.

Брестская (Берестейская) церковная уния - решение ряда епископов Киевской митрополии Константинопольской православной церкви о принятии католического вероучения и переходе в подчинение римскому папе с одновременным сохранением богослужения византийской литургической традиции на церковнославянском языке.

Акт о присоединении к Римско-католической церкви был подписан в Риме 23 декабря 1595 года и утверждён 9 (19) октября 1596 года на униатском соборе в Бресте. Состоявшийся в то же время в Бресте собор православного духовенства отказался поддержать унию, подтвердил верность Константинопольскому патриархату и предал «отступников» анафеме.

Брестская уния привела к возникновению на территории Речи Посполитой Русской униатской церкви. В 1700 году к грекокатолической церкви присоединилась Львовская, а в 1702 году - Луцкая епархия, что завершило процесс перехода православных епархий Речи Посполитой в греко-католицизм.

В результате унии в Киевской митрополии произошёл раскол на униатов (грекокатоликов) и противников объединения с Римско-католической церковью.

Подписание Брестской унии привело к долгой и временами кровавой борьбе между последователями двух христианских конфессий на западнорусских землях. Четверть века православные Речи Посполитой, не принявшие Брестскую унию, оставались без митрополита. Православная Киевская митрополия была восстановлена лишь в 1620 году, когда православные киевские митрополиты вновь стали носить титул митрополита Киевского и всея Руси. В 1633 году митрополиту Петру Могиле удалось добиться признания православной церкви со стороны Короны, однако впоследствии дискриминация православия в Речи Посполитой вновь усилилась (диссидентский вопрос). На территории же Российской империи (в том числе на землях, отошедших к России от Польши) впоследствии на протяжении долгих лет гонениям подвергались приверженцы унии.

Постепенная ликвидация Брестской унии началась в конце XVIII века, с присоединением к России Правобережной Украины и Белоруссии. 12 февраля 1839 года на Полоцком церковном соборе с Русской православной церковью воссоединились более 1600 украинских (Волынь) и белорусских приходов с населением до 1,6 млн. 11 мая 1875 г. в православие возвратились 236 приходов с населением до 234 тыс. на Холмщине. Этот процесс продолжался и в дальнейшем. В марте 1946 года на Львовском церковно-народном соборе Украинской грекокатолической церкви Брестская уния была на территории СССР упразднена.

В нач. 90-х гг. XVI в. эти предложения привлекли к себе пристальное внимание правосл. епископов Киевской митрополии, что явилось следствием внутреннего кризиса правосл. Церкви на украинско-белорус. землях во 2-й пол. XVI в. Одним из важнейших его проявлений стал рост напряженности в отношениях между епископами и паствой. В результате политики католич. правителей Речи Посполитой с сер. XVI в. распространилась практика раздачи епископских кафедр светским людям в качестве вознаграждения за оказанные услуги. Поставленные т. о. иерархи, не подготовленные к исполнению архипастырских обязанностей, озабоченные прежде всего обогащением себя и своих родственников, ведшие неподобающий образ жизни (нек-рые из них имели наложниц), все больше вызывали к себе враждебное отношение паствы. В епископах видели одно из главных препятствий на пути проведения преобразований, к-рые позволили бы сохранить и укрепить позиции Православия.

Особенно активно проявляли свое недовольство правосл. дворянство и объединения правосл. мещан - братства. Мн. братства энергично добивались, в ряде случаев успешно, своего освобождения из-под власти епархиальных архиереев и подчинения К-польскому Патриарху. В 1585 г. галицкие дворяне потребовали от митр. Онисифора не хиротонисать во епископа тиуна Стефана Брылинского, получившего от короля Перемышльскую кафедру. В 1586 г. Львовское братство направило К-польскому Патриарху Феолипту II послание с обличением пастырей, к-рые выступают против «учения и учащих» и не только не наставляют на путь истины недостойных священников, но и покрывают их беззакония. С 1590 г. на церковных Соборах стал обсуждаться вопрос о проведении преобразований (см. Брестские Соборы). Поведение епископов и их обращение с церковным имуществом на Соборах подвергались резкой критике. В 1592 г. Львовское братство обратилось к К-польскому Патриарху Иеремии II с просьбой прислать в Речь Посполитую Патриаршего экзарха для суда над недостойными архиереями и смещения их с кафедр. С такой же просьбой братство неоднократно обращалось и к Александрийскому Патриарху Мелетию Пигасу , прося его посетить Киевскую митрополию.

В этих условиях у епископов Киевской митрополии постепенно стало складываться решение избежать угрожавшей им опасности, подчинившись власти Римского папы. Непосредственным толчком к соответствующим действиям укр. архиереев стали решения Собора 1590 г., в к-рых были осуждены действия Львовского еп. Гедеона (Балабана) по отношению ко Львовскому братству, пользовавшемуся поддержкой К-польского Патриарха и Киевского митр. Михаила (Рогозы) . Недовольные решениями Собора, епископы Луцкий, Холмский, Турово-Пинский и Львовский 24 июня 1590 г. обратились к кор. Сигизмунду III с посланием, в к-ром выразили желание подчиниться власти папы как «единого верховного пастыря и истинного наместника св. Петра», если король и папа утвердят «артикулы», к-рые представят им епископы. По-видимому, подготовленный документ был передан королю не сразу, т. к. ответ Сигизмунда последовал лишь в марте 1592 г. Очевидно, епископы решились пойти на такой шаг, когда им стало известно о намерениях Львовского братства добиваться от К-польского Патриарха суда над ними. Одобрив намерения епископов, король гарантировал, что они сохранят за собой свои кафедры, какие бы санкции по отношению к ним не предприняли Патриарх и митрополит. Король выполнил свое обещание и не допустил исполнения соборного решения о смещении Гедеона (Балабана) с кафедры.

Обеспечив себе т. о. сохранение своих кафедр, епископы предприняли новый шаг в сторону унии, им стало совещание в г. Сокале, состоявшееся в кон. 1594 г. Cовещанию предшествовал церковный Собор, на к-ром представители братств и правосл. дворянства вновь подвергли критике действия архиереев, вышеназванные епископы и присоединившийся к ним Перемышльский епископ на Собор не явились. На совещании в Сокале были составлены адресованные папе Клименту VIII «артикулы» - условия, на к-рых епископы соглашались на подчинение Киевской митрополии его власти. Текст документа, по-видимому, дополнялся и переделывался, после того как в кон. 1594 г. к вышеназванным епископам присоединились митр. Михаил и Владимиро-Волынский еп. Ипатий (Потей) , к-рые ранее в переговорах о заключении унии не участвовали. Оба иерарха изменили свою позицию, оказавшись в изоляции перед лицом остального епископата и обеспечивая себе поддержку со стороны королевской власти.

На съезде епископов в июне 1595 г. был составлен окончательный текст условий, на к-рых они соглашались подчиниться власти папы (из 33 статей). Условия были обращены к папе и к кор. Сигизмунду III. Король должен был способствовать утверждению власти епископов над православными: подчинить приходское духовенство, школы, типографии и братства - назначать на епископские кафедры тех, кого рекомендует Собор епископов, и добиться уравнения в правах католич. и принявшего унию духовенства. Что касается папы, то условия предусматривали, что Киевский митрополит будет поставлять епископов, а епископы будут избирать митрополита без к.-л. вмешательства со стороны Рима. Папа должен был дать обязательство оставить православных Киевской митрополии «при вере, и сакраментах, и всех церемониях, и обрядах Церкви Восточное, ни в чем их не нарушаючи». Ряд статей предусматривал запрет перехода из унии в католицизм, превращения правосл. храмов в костелы, принуждения «русских» к переходу в католичество при заключении браков между «римлянами» и «русью».

Текст условий показывает, что вовсе не убеждение в правильности католич. вероучения привело епископов к решению о подчинении власти папы. Благодаря этому шагу они надеялись обеспечить себе поддержку польск. католиков и, опираясь на нее, укрепить свою власть над непокорной паствой; уравнение в правах с католич. епископами должно было дать униатским архиереям определенную автономию по отношению к гос. власти. Западнорус. архиереи рассчитывали, что отношения с Римом будут строиться по образцу отношений с К-польскими Патриархами, к-рые не вмешивались во внутреннюю жизнь Киевской митрополии. На католиков западнорус. архиереи, даже приняв решение подчиниться Риму, продолжали смотреть как на приверженцев иного исповедания. Шаги к сближению с Римом предпринимались епископами в глубокой тайне от паствы.

Осуществить этот план было невозможно. Правда, в грамотах от 30 июля и 2 авг. 1595 г. король обещал содействовать укреплению власти униатских епископов над паствой и согласился, чтобы кандидатов на освободившиеся кафедры предлагал ему Собор епископов, но никаких решений об уравнении в правах униатского и католич. духовенства принято не было. Решение этих вопросов зависело от позиции польск. католич. Церкви, а ни она, как орг-ция, ни ее глава архиепископ Гнезненский в переговорах о заключении унии не участвовали и никаких обязательств в этом отношении на себя не взяли. В дальнейшем католич. Церковь в Речи Посполитой твердо отстаивала свое привилегированное положение в гос-ве и не желала идти на уступки униатам, отдавая предпочтение прямому обращению православных в католицизм.

Весной 1595 г. намерения западнорус. епископов были преданы гласности и вызвали протесты со стороны православных, возмущенных изменой епископов своей вере из-за низменных, материальных побуждений, нарушением епископами клятвы верности своему верховному пастырю К-польскому Патриарху, а также тем, что столь важные решения были приняты на тайных совещаниях, без созыва Собора. Влиятельнейший правосл. вельможа кн. К. К. Острожский обратился к королю с просьбой о созыве Собора для обсуждения сложившегося положения, но король, не ожидая от такого шага желаемых результатов, просьбу отклонил, предложив православным повиноваться своим епископам. 25 июля 1595 г. кн. Острожский обратился к православным Речи Посполитой с окружным посланием, напечатанным в Острожской типографии, с призывом следовать вере отцов и не признавать епископов, согласившихся на унию с Римом, своими пастырями. Против унии выступили братства, значительная часть правосл. шляхты, мн. представители духовенства (особенно резко обличал организаторов унии Стефан Зизаний (см. Зизании)). Под влиянием развернувшегося движения Львовский еп. Гедеон (Балабан) и Перемышльский еп. Михаил (Копыстенский) отказались от участия в переговорах об унии и заявили о своей верности Православию. Находившийся в Яссах экзарх К-польского Патриарха Никифор 17 авг. 1595 г. обратился с посланием к епископам и православным Киевской митрополии. Епископов он призывал покаяться, если же этого не произойдет, Никифор предлагал православным не признавать архиереев-униатов своими пастырями и прислать к нему кандидатов для поставления на епископские кафедры. Западнорус. архиереи оказались в критическом положении: они могли теперь сохранить за собой свои кафедры лишь при поддержке королевской власти, а такая поддержка могла быть оказана лишь после заключения унии, поэтому они стали торопиться с отправкой в Рим послов для совершения торжественного акта «подчинения» Киевской митрополии папе.

В правящих кругах Речи Посполитой под влиянием выступлений противников унии наметились колебания. Нек-рые политики, опасаясь серьезных внутригос. конфликтов, советовали королю согласиться на требование православных о созыве Собора, но король поспешил, напротив, ускорить события, опасаясь, что в случае низложения епископов условия для заключения унии станут еще более неблагоприятными. Представители западнорус. епископата Луцкий еп. Кирилл (Терлецкий) и Владимиро-Волынский еп. Ипатий (Потей) находились в Риме в нояб. 1595 - марте 1596 г. Папа Климент VIII и его окружение в полной мере воспользовались затруднительным положением западнорус. архиереев. Представленные ими «статьи» официально не обсуждались, об их утверждении папой и принятии им на себя к.-л. обязательств по отношению к духовенству Киевской митрополии не было и речи. Киевская митрополия не рассматривалась в Риме как равноправная участница диалога, с к-рой можно обсуждать к.-л. вопросы и заключать соглашения. К епископам Киевской митрополии и их пастве отнеслись как к «схизматикам», ходатайствующим о их принятии в лоно Римской Церкви. Акт «подчинения» Киевской митрополии Риму имел место 23 дек. 1595 г., когда западнорус. епископы зачитали перед папой исповедание веры «по форме, предписанной для греков, возвращающихся к единству с Римской Церковью».

Сохранение духовенством Киевской митрополии к.-л. особенностей правосл. вероучения исключалось. В тот же день папа издал апостольскую конституцию «Magnus Dominus», к-рой удовлетворил просьбу западнорус. епископов о сохранении в Киевской митрополии своих обрядов и церемоний, но «если только эти обряды не противоречат истине и учению католической веры и не препятствуют общению с Римской Церковью». 23 февр. 1596 г. Климент VIII дал разрешение ставить епископов и митрополита на месте, но каждый новый митрополит должен был обращаться в Рим за утверждением в сане (булла «Decet Romanum pontificem»). Т. о., добиться к.-л. закрепленной в правовых документах особой автономии для своей Церкви епископам не удалось. Принятые в Риме решения положили начало неуклонному процессу ограничения автономии униатской Церкви и сближению ее внутренней жизни с порядками в др. частях католич. мира. Вместе с тем Римская курия не предприняла усилий для того, чтобы побудить польск. Церковь согласиться на уравнение в правах католич. и униатского духовенства.

Результаты пребывания епископов в Риме оттолкнули от них часть сторонников унии, к-рые соглашались на «соединение» с Римом на условиях, выработанных летом 1595 г., и обеспечили полную поддержку короля. Местным органам власти Сигизмунд III предписал подавлять выступления противников унии «яко бунтовников и взрушителев покою посполитого». На Собор, созванный митр. Михаилом (Рогозой) в Бресте 6 окт. 1596 г., король направил своих представителей во главе с троцким воеводой М. К. Радзивиллом, к-рого сопровождал военный отряд.

Выступления православных против организаторов унии продолжались. На сейме, собравшемся в Варшаве весной 1596 г., кн. Острожский, выступая от имени правосл. дворян ряда воеводств Речи Посполитой, требовал, чтобы у епископов, отступивших от Православия, были отобраны кафедры и переданы православным в соответствии с традиц. нормами права. Когда король отказался это сделать, правосл. дворяне, противники унии, заявили, что не признают организаторов унии своими епископами и не позволяют им осуществлять свою власть на территории их владений. Против унии продолжали выступать и братства, и мн. представители духовенства.

После того как в Бресте на назначенный митрополитом Собор съехались сторонники унии, противники унии под защитой войск кн. Острожского собрались также в Бресте на свой Собор: помимо 2 епископов, противников унии, в нем участвовали настоятели наиболее чтимых правосл. мон-рей: Киево-Печерского , Супрасльского , Жидичинского , Дерманского , послы «всего виленского клироса», мн. протопопы - представители духовенства своих округов, правосл. дворяне во главе с кн. Острожским, послы братств. Собор возглавил приехавший по приглашению кн. Острожского протосинкелл Никифор, в работе Собора участвовал представитель Александрийского Патриарха Кирилл Лукарис (впосл. Кирилл I , Патриарх К-польский).

Никифор и Кирилл предложили митр. Михаилу и епископам явиться к ним для обсуждения организации соборных заседаний. Однако митрополит 6 окт. открыл Собор в храме свт. Николая, не пригласив туда противников унии. Православные собрались на особое совещание в доме одного из брестских дворян, т. к. все храмы в Бресте по приказу Ипатия (Потея) были для них закрыты. Представители православных, осудив решение митрополита созвать Собор вместе с представителями католич. Церкви, отказали ему в повиновении и угрожали лишением сана, если он не покается. Представители короля пытались оказать давление на православных, чтобы те подчинились митрополиту и приняли участие в созванном им Соборе, но успеха не добились. 9 окт. 1596 г. Собор, созванный митрополитом, провозгласил присоединение Киевской митрополии к Римской Церкви. В этот же день на правосл. Соборе протосинкелл Никифор объявил о низложении заключивших унию епископов. 10 окт. митрополит и епископы лишили сана противников унии и предложили королю раздать их епископства, мон-ри и храмы др. лицам.

Так в окт. 1596 г. произошел раскол духовенства и мирян Киевской митрополии на сторонников и противников унии с Римом. К последним в то время принадлежало очевидное большинство и клира, и паствы. С самого начала подготовка к заключению унии осуществлялась при активном участии гос. власти, взявшей инициаторов унии под свою защиту. Гос. власть сыграла важную роль и в дальнейшем обострении конфликта вокруг заключения унии, первоначально касавшегося лишь религ. жизни православных Киевской митрополии. В дек. 1596 г. король потребовал от своих подданных не признавать Гедеона (Балабана) и Михаила (Копыстенского) епископами и избегать общения с ними, воеводам и старостам, представителям власти на местах, было предписано «карать» тех, кто будет выступать против унии. В дальнейшем гос. власть последовательно исходила из того, что единственной законной Церковью для правосл. населения Речи Посполитой является униатская. Ради достижения этой цели гос. власть обращалась к разным мерам давления и принуждения. Храмы, в к-рых служили священники, не принявшие унии, закрывались (запечатывались), священники лишались приходов, а население оставалось без богослужения, пока не соглашалось принять униатского священника. Правосл. мещане не допускались в состав городских магистратов, а ремесленники исключались из цехов. В случае сопротивления власть обращалась к вооруженной силе. Из-за особенностей гос. строя Речи Посполитой кор. Сигизмунд III мог использовать такие меры лишь во владениях, находившихся под его прямой властью, прежде всего в городах, но к аналогичным мерам широко прибегали в своих владениях на украинско-белорус. землях католич. вельможи и прелаты. Униатское духовенство активно побуждало власть к проведению такой политики, указывая возможные объекты для осуществления мер принуждения, Римская Церковь поддерживала ее своим духовным авторитетом.

Вмешательство гос. власти привело к тому, что религ. конфликт стал приобретать характер политического столкновения между гос-вом и правосл. населением Речи Посполитой, к-рое воспринимало действия власти как посягательство на традиционное право свободно исповедовать свою религию. Правосл. духовенство и дворянство предприняли ряд попыток убедить правящие круги Речи Посполитой отказаться от такой политики как незаконной, нарушающей традиц. нормы права и вредной для самого гос-ва. Однако все эти обращения были безрезультатны - власть все шире прибегала к мерам принуждения и все чаще сталкивалась с вооруженным отказом повиноваться со стороны православных, особенно казачества. По мере того как западнорус. правосл. знать ради карьеры изменяла вере своих отцов, а часть ее владений вообще перешла в руки польск. католической знати, Речь Посполитая все больше воспринималась ее православным «русским» населением как гос-во, к-рое находится в руках поляков, использующих гос. власть, чтобы силой навязать «русскому» народу свою веру. Т. о., на религ., а затем политический конфликт наложился конфликт национальный, что привело ко взрыву в сер. XVII в.

Заключение Б. у. стало источником мн. трагических для Православия событий на западнорус. землях, где православные в течение десятилетий подвергались преследованиям за свои убеждения, насильственно принуждались к отказу от своей веры. Уния вызвала к жизни кровавые конфликты между приверженцами разных исповеданий и представителями разных народов, продолжающиеся и в наст. время. (Об истории униатской Церкви на украинско-белорус. землях см. в ст. Униатство .)

На Полоцком Соборе 1839 г. униаты Белоруссии и Волыни были воссоединены с правосл. Церковью. Львовский Собор 1946 г. принял акт об упразднении Брестской унии.

Ист.: АЗР. Т. 4 (1588-1632); Documenta unionis Berestensis eiusque auctorum (1590-1600) / Ed. A. G. Welykyj. R., 1970.

Лит.: История РЦ. Кн. 5; Левицький О . Внутрiшнi стан Захiдньоруськоï Церкви в Польско-Литовскоï державi в к. XVI ст. та унiя // Руська iсторична бiблiотека. Львiв, 1900. Т. 8; Жукович П . Н . Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (до 1619 г.). СПб., 1901; Грушевський М . С . Iсторiя Украïни - Руси. Львiв, 1907. Т. 6; Likowki E . Unia Brzeska. Warsz., 1907; Lewicki K . Książe Konstantyn Ostrogski a unia Brzeska 1596 г. Lwów, 1933; Chodynicki K . Kościół prawosławny a Rzeczpospolita Polska: Zarys historyczny, 1370-1632. Warsz., 1934; Halecki O . From Florence to Brest (1439-1596). Hamden, 1968; Великий А . Г . 3 лiтопису християнскоï Украïни. Рим, 1971. Т. 4; Iсторичний контекст, укладення Берестейскоï унiï i перше поунiйне поколiння / Пiд ред. Б. Гудзяка. Львiв, 1995; Дмитриев М . В ., Флоря Б . Н ., Яковенко С . Г . Брестская уния 1596 г. и обществ.-полит. борьба на Украине и в Белоруссии в кон. XVI - нач. XVII в. М., 1996. Ч. 1: Брестская уния 1596 г.: Ист. причины; Гудзяк Б . Криза i реформа: Киïвська митрополiя, Царгородський Патрiархат и генеза Берестейськоï унiï. Львiв, 2000.

Б. Н. Флоря

В конце XVI в. Православная Церковь на землях Речи Посполитой переживала глубокий кризис, который был вызван целым рядом обстоятельств, как объективного, так и субъективного плана.

Во-первых, крайне негативную роль в развитии Церкви играло право королевского патроната над ней, в частности право монарха на представление хлебов духовных. Им, вопреки православной традиции, король вместо того, чтобы утверждать епископов на кафедрах, осуществлял назначения. Этим высших церковных иерархов была поставлена в полную зависимость от светской власти. Еще больше ситуацию осложняло то, что королевское право верховного патроната пытались подражать на низком уровне магнаты и шляхта. Вследствие чего приходские священники подверглись полную зависимость от местных господ, которые по своему усмотрению могли назначать духовных пастырей и лишать их паствы, по своему усмотрению распоряжаться церковным имуществом и культовыми сооружениями.

Во-вторых, сказывалась неразвитость сети среднего и высшего духовного образования. А учитывая значительный приток в церковную иерархию лиц светских, недостаточно посвященных в церковные догматы и традиции - все это вместе обусловливало низкий общий уровень образованности клириков.

Отставание в этой области становилось особенно заметным в условиях бурного развития иезуитской образования и успехов в реформировании Римско-Католической Церкви, быстрыми темпами проходило после постановлений Тридентского собора 1545-1563 гг. Собор среди прочего упорядочил назначения епископов, укрепил их власть, принял решение об учреждении в каждой епископии семинарии, принял новый катехизис, а еще - реформировал церковные ордена. Наибольшее значение для Украины здесь мало санкционирования деятельности монашеского ордена нового типа, нацеленного на активную миссионерскую и педагогическую работу среди иноверцев - Общества Иисуса. Члены ордена - иезуиты - сочетали в себе невероятную набожность и неистовую воинственность.

Первый иезуитский образовательный центр на украинских землях возникает в 1574 в Ярославе. В 1580-х гг. Иезуитские миссии организуются во Львове, откуда члены ордена распространяют свое влияние на Подолье, Волынь и Киевщину. Одна за другой открываются иезуитские коллегии во Львове, Перемышле, Луцке, Каменец, Виннице, Бари, Бресте, Остроге, Овруче и Киеве.

Настойчивость и изящество приемов миссионерской деятельности иезуитов обусловливает начало на землях Речи Посполитой процессов нового окатоличивания, девизом которого становится лозунг: каждый шляхтич республики - католик. В русле этого процесса на начало 1590-х гг. Лоно Православной Церкви покинули князья Слуцкие, Заславские, Сангушки, Пронского, Лукомский, Пузини, Масальские, Горски, Головчинский. К ним также присоединились представители благородных семей Кошек, Ходкевичей, Сапег, Волович, Корсаков, Глебовича и многих других.

Учитывая неприглядное положение Православной Церкви в государстве, низкий уровень образованности духовенства, его многочисленные нравственные недостатки, в среде православных иерархов медленно утверждается идея церковной унии. Таким образом иерархи надеялись найти понимание со светской властью, получить надлежащую поддержку со стороны короля, гарантировать Православной Церкви достойное место. В конечном итоге это должно прекратить притеснения верующих и остановить переход паствы в католичество.

Руководствуясь такими благородными соображениями, четыре православные епископы - луцкий Кирилл Терлецкий, львовский Гедеон Балабан, пинский Лев Пелчицький и Холмский Дионисий Збируйский - на синоде в Бресте 1589 тайно от остальных клира составили письмо-проект к Папе Римскому, где выразили свою готовность признать его верховенство при сохранении традиционного церковного устройства Руси и консервации греческого порядка проведения богослужений.

Однако в среде светской элиты Украины и низшего духовенства идея церковной унии, даже на достаточно умеренных условиях, получила резко отрицательную оценку. В частности, князь В. К. Острожский в ультимативной форме потребовал о публичном обсуждении дела при широком участии не только духовенства, но и шляхты. Против унии единодушно выступали православные братства, не находила она поддержки у значительной части русской шляхты и низшего духовенства, не было единства даже среди высшего церковного клира, в частности, против унии выступали львовский епископ Гедеон Балабан и перемышльский Михаил Копистинского, а также архимандрит Киево-Печерского монастыря и экзарх Константинопольского патриарха Никифор Тур.

Принятия решения о заключении церковной унии произошло в Вата-кани 23 декабря 1595 Предоставление акта публичного характера был назначен на 6 (16) октября 1596, когда в Бресте должен был состояться церковный собор.

К Брест прибыло немало заинтересованных лиц, как клириков, так и светских - представителей братств, городских общин, шляхты. Особый статус претендовал князь Острожский, который прибыл на собор со своим сыном Александром и во главе мощного свиты слуг и клиентов. Впрочем провести полномочный собор представителей Православной Церкви Руси не удалось. Стороны, договорившись о порядке проведения собора, начали "соборонуваты" порознь: сторонники унии - в церкви св. Николая, а их оппоненты - в доме, где остановился князь Острожский. Каждая из частей русского православия подвергла проклятию своих оппонентов и, соответственно, лишила их церковных иерархов санов, что они их имели. Участники собора, проходившего в церкви св. Николая, составили официальный акт о признании власти Папы Римского и приобщения к Римско-Католической Церкви (его объявления состоялось 9 (19) октября). Противники унии этом решительно отрицали. В частности, князь Острожский обратился с официальным протестом к королю, квалифицируя то, что произошло в Бресте, как нарушение прав и привилегий русского народа.

Однако Сигизмунд III продемонстрировал полную поддержку решений Брестского униатского собора, провозгласив своим универсалом от 15 декабря 1596 его постановления обязательны к исполнению всеми верующими Русской церкви. Король признал законным униатской церкви, а ее оппонентов ставил вне закона. По сторонниками унии официально закреплялись церковные должности, кафедры, монастыри, земельные наделы и имущественные фундуш. Церковным иерархам-униатам подчинялось все духовенство греческого обряда.

Тем самым конфликт был еще более обостренно, и в течение следующих десятилетий, а то и столетия, борьба между православными и униатами станет одной из определяющих характеристик украинской общественно-политической жизни. И, таким образом, задуманная как средство взаимопонимания и объединения, уния самом деле на длительное время стала символом раздора и вражды.

Наступление на православие после принятия унии проводился по нескольким направлениям. На первых порах православным преимущественно чинились препятствия в занятии должностей в городском самоуправлении, полноправному участию в экономической жизни и тому подобное. В дальнейшем имело место массовое закрытие православных церквей и монастырей, лишение их имущества и культовых сооружений, которые передавались униатам. Понятно, что на этом фунте возникали все более ожесточенные конфликты. Причем жестокость по отношению к схизматиков - а именно так католики и униаты воспринимали православных, к которым, согласно декларациям уипиших актов, должны были испытывать братскую любовь, - всячески поощрялась Ватиканом, а не только была проявлением чрезмерного энтузиазма местных сторонников унии. В частности, в письме к королю Сигизмунду 111 от 10 февраля 1624 папа Урбан VIII призвал к еще более решительным действиям против схизматськои ереси.

При таких условиях на украинских землях в первой половине XVII в. власть не только обнаруживает всестороннее содействие утверждению унии, ай - быстрому распространению католицизма. Католический костел и кл я шторам (монастырям) предоставляются земельные угодья, создаются благоприятные условия для деятельности различных католических орденов, особенно иезуитского. К середине века костелы, кляштор и ордена действовали в 30 городах Каменец-Подольской епископии, 46 городах Галичины.

Далеко не единичны становятся практики насильственного обращения жителей тех или иных городов и сел в униатство или католицизм. Так, в частности, в 1630 князь Владислав-Доминик Заславский приказал священникам всех православных церквей, находившихся на его дидичних землях, немедленно принять унию. В начале 1625 было закрыто православные церкви в Киеве, и только энергичное вмешательство в это дело казачества заставило слишком ревнивых католиков отказаться от своего намерения.

Насильственные действия в отношении верующих Православной Церкви, доля которых на украинских землях была намного больше по сравнению с униатами и католиками, провоцируют резкое обострение здесь антикатолических настроений.