Исторические курьезы. Исторические анекдоты и казусы (дореволюционная Россия)
Б
езухий самозванец
В
Иране, близ города Хамадана, на высокой отвесной скале, называемой Бехистун или Бисутун, есть рельеф, изображающий персидского царя Дарайявауша Первого (в греческом произношении - Дария), его приближенных, а также верховного бога Ахурамазду на чем-то вроде крылатого аппарата над царской головой; рядом - надпись.
Все это высечено свыше двух с половиною тысяч лет назад. Клинописный текст повторен трижды - на древнеперсидском, эламском и вавилонском языках.
Благодаря этому трехъязычию англичанин Генри Роулинсон еще в первой половине ХІХ века впервые прочел клинопись, положив начало расшифровке текстов древнего Междуречья...
Но о чем же гласит надпись, сделанная по приказу Дария? В ней изложены сведения о начале царствования этого великого монарха.
Кстати, позднее войско Дария в панике бежало с просторов Скифии, нашей с вами прародины. Но Бехистунский текст, разумеется, не говорит об этом, - зато содержит рассказ об одной из самых невероятных в истории авантюр...
Персидский царь Камбиз, жестокий и неуравновешенный правитель, однажды убил своего единокровного брата Бардию. Позднее Камбиз завоевал Египет, где и умер. После этого в Персии начались волнения.
Около 522 года до н. э. некий человек заявил, что он - никто иной, как чудесно уцелевший Бардия, и стал претендовать на престол. Армия, вернувшись из Египта, встала на сторону претендента; он сделался царем и правил семь месяцев, надо сказать, снискав немалую любовь народа. Но затем события развернулись не в его пользу.
Первыми людьми после монарха считались в Персии князья, вожди семи древних арийских племен, образовавших иранскую нацию, - как пишет историк, «равные царю во всем, исключая только царское звание». Один из этих вождей, Отан, заподозрил «Бардию» в обмане.
У него были основания считать, что трон занял маг, которого Геродот называет Смердисом, а Бехистунская надпись - Гауматой. Дочь Отана, Федима, была одной из жен в гареме Камбиза и теперь вместе с остальными женами перешла «по наследству» новому царю. По просьбе отца, однажды ночью Федима тихонько пощупала голову спящего мужа. Отан сообщил ей, что Смердис некогда был за какое-то преступление лишен ушей. Если супруг окажется безухим, это наверняка самозванец! Утром Федима тайно сообщила отцу: ушей на месте не оказалось...
Семеро «полудержавных властелинов» были, в частности, облечены правом входить к монарху без доклада в любое время суток. Одним из князей был молодой, энергичный Дарий, сын Гистаспа. Однажды он собрал остальных глав племен; всемером они отправились во дворец к «Бардии», и лжецарь не посмел отказать князьям в приеме. Оказавшись наедине с самозванцем, семеро набросились на него с ножами...
Вскоре после этих событий Дарий занял трон Персии. А в надписи на скале велел рассказать о безухом маге-авантюристе, одном из предшественников Гришки Отрепьева и целой череды самозванцев на российском и иных престолах...
К
онец «Пиратского Вавилона»
И
менно так, «пиратским Вавилоном», называли вплоть до конца XVII века город Порт-Ройял, столицу острова Ямайки; город, судьба которого доказала, что хоть иногда, но высшие силы все же наказывают зло на Земле...
Англичане, отнявшие в 1655 году Ямайку у испанцев, основали здесь Королевскую африканскую компанию, занимавшуюся торговлей рабами-неграми. Ямайка стала главным невольничьим рынком в мире. А кроме того, ненасытные купцы из Порт-Ройяла приращивали свои капиталы, заключая договоры с карибскими пиратами.
Купцы снаряжали суда и скупали награбленное в пиратских рейдах; не удивительно, что порт ямайской столицы скоро стал основной базой и любимой гаванью «джентльменов удачи».
Порт-Ройял заполнили преступники и ловцы наживы из всех стран мира. Здесь никто не интересовался происхождением денег у того или иного человека, привезенных им товаров, - а тем более, прошлым удачливого дельца... Вокруг гавани один за другим открывали свои двери трактиры, гостиницы, игорные и публичные дома.
Прилавки бесчисленных магазинов ломились от драгоценностей, заморских тканей и редкостного оружия. Пираты в роскошных камзолах, с яркими платками на головах и серьгами в ушах гордо прохаживались по улицам, пили из золотых кубков, ели на серебряной посуде, одевали своих любовниц, словно королев, и бесшабашно сорили дукатами, цехинами, пиастрами...
Скандальная слава шикарного и распутного города на Антильских островах, гнезда пиратства и работорговли, достигла Европы. Влиятельные люди Англии потребовали положить конец процветанию «Вавилона», недавно - жемчужины в британской колониальной короне, теперь - рассадника всемирного разбоя.
Сам король принял решение о военной экспедиции на Ямайку. Но «лобби» ямайских купцов-миллионеров было слишком сильным и в Лондоне. Подкупив высших придворных сановников, покровители пиратов остались безнаказанными...
Среди лихих флибустьеров, осевших в Порт-Ройяле, были столь заметные личности, как Генри Морган, получивший у пиратов (!) прозвище Жестокий.
Морган, поначалу морской грабитель, а затем командующий британскими военно-морскими силами на Ямайке, попытался-таки сделать Порт-Ройял более мирным и законопослушным городом; для этого он принялся столь же беспощадно преследовать своих бывших «коллег», как прежде вместе с ними обирал мирные суда.
Но Генри Жестокий скончался, так и не справившись с карибскими пиратами. (Занятно, что Морган стал основателем знаменитого рода американских миллиардеров; его потомок Дж. П. Морган в начале ХХ века считался богатейшим человеком в США...) А Порт-Ройял продолжал себе шуметь и веселиться, пока...
Это случилось в полдень, седьмого июня 1692 года. Голубое безоблачное небо внезапно сплошь покрыли тучи, разразилась страшная тропическая буря с ливнем. Затем под городом содрогнулась земля. Дома мгновенно стали грудами развалин, вспыхнули пожары.
Морские волны вторглись на сушу, снося остатки зданий. Огромная полоса побережья вместе со многими кварталами погрузилась в воду. Пять тысяч человек за несколько секунд нашли свою смерть в огне, воде или под руинами. На дно пошли несметные сокровища, горы награбленного золота, склады с товарами. «Пиратский Вавилон» перестал существовать быстрее, чем солнце склонилось к горизонту...
Верующие говорили: «Грехи их переполнили чашу терпения Господнего».
Увы, судя по событиям следующих веков, чаша эта весьма глубока...
«П олагаю, что планеты - это миры, вращающиеся вокруг Солнца, а неподвижные звезды - также солнца, вокруг которых тоже есть планеты, то есть миры, которые мы не видим из-за их малой величины, а также потому, что их заимствованный свет не доходит до нас... Можно ли представить себе, что эти огромные шаровидные тела всего лишь мертвые пустыни...»
«Я соорудил машину, которая, по моим расчетам, могла поднять меня на любую высоту... Кое-кто стал говорить, что надо привязать к ней несколько летучих ракет, чтобы они подняли ее высоко в небо, а рессора будет приводить в движение большие крылья, и тогда всякий примет машину за огненного дракона.»
И вот, храбрый экспериментатор поджигает ракеты, предназначенные для фейерверка; они в несколько рядов привязаны к его аппарату. «Как только пламя уничтожало один ряд ракет, - они были расположены по шесть штук, - благодаря запалу, помещенному в конце каждого ряда, загорался другой ряд... Наконец, селитра вся сгорела, и машина перестала действовать...»
Чьи же это строки? При некоторой наивности, они все же обличают принадлежность пишущего к самым просвещенным ученым нового времени, предшественникам Кибальчича, Циолковского, Кондратюка и Цандера. Автор верит во множественность обитаемых миров и в возможность достигнуть их с помощью аппарата, движущегося по ракетному принципу. 1800 год? 1850?..
Прочтем еще несколько строк.
«Я... вдруг почувствовал, что... все же продолжаю подниматься вверх, зато машина покидает меня и падает на Землю... Тут я вспомнил, что Луна сейчас на ущербе, а в это время она имеет обыкновение высасывать костный мозг из животных: вот она и сосет мозг, которым я натерся, и сосет тем сильнее, чем более я к ней приближаюсь...»
Что за бред?! После своего первого, неудачного взлета на «рессоре», еще без ракет, автор натер ушибы костным мозгом, и оттого Луна притянула его к себе. В конце концов, «космонавт» совершает посадку на вечном спутнике Земли, где, оказывается, расположен... библейский рай с Древом Жизни!
Раскроем секрет: текст написан не в позапрошлом веке, а в первой половине столетия XVII. Так что как раз упоминания о Луне, притягивающей костный мозг, или, скажем, о том, что нашу планету вращают испарения, «выделяющиеся из недр Земли», более близки к уровню тогдашней науки, чем модель бесконечной Вселенной с планетными системами у многих звезд или предположение, что основным космическим движителем может стать ракета...
Книга, откуда взяты отрывки, называется «Иной свет, или Государства и империи Луны»; впервые она была издана уже после смерти автора, в 1656 году. (Напомним, что всего за полвека до того сгорел на костре Джордано Бруно, и как раз за рассуждения о бесконечности Космоса и возможности существования инопланетных рас!) Но поразительно смелый провидец не был ученым-энциклопедистом.
Это - французский дворянин Сирано де Бержерак, за которым, благодаря известной комедии Эдмона Ростана, навеки укрепилась репутация беспутного, хотя невероятно остроумного гуляки и дуэлянта. Да, в дворянских попойках Сирано действительно принимал участие; по некоторым данным, он лично знал исторического Шарля д"Артаньяна, прототипа знаменитейшего из героев Дюма...
И дуэлей на его веку было немало, и других излишеств: увы, де Бержерак и умер, прожив всего 36 лет, от последствий сифилиса... Но не все помнят, что сын обедневшего дворянчика обучался в Коллеж-де-Бове при Парижском университете, что он был слушателем лекций чтимого и в наше время философа-материалиста Пьера Гассенди (на те же лекции ходил и Жан Поклен, впоследствии прославленный под именем Мольера). Видимо, в не меньшей мере, чем разгульная жизнь, привлекали этого противоречивого человека научные изыскания...
Однако, предвидения Сирано, пусть полушутливые, касаются не только астрономии: в этом у него были предшественники, тот же Бруно, или Коперник, или некоторые античные мыслители. Движущую силу ракет знали еще древние китайцы... В тех же «Государствах Луны», наряду с шутовскими выдумками, то ли случайно, то ли нарочно смешанные с всяким веселым вздором, - встречаются такие вещи, для которых просто не могло быть места в XVII веке... и даже в первой половине ХХ!
Вот что представляют собой, например, лунные книги. «Переплеты... поразили меня своим великолепием: один из них был выточен из цельного алмаза, куда более блестящего, чем наши, второй казался чудовищной жемчужиной, расколотой надвое... Сняв футляр, я нашел в нем нечто металлическое, напоминающее наши стенные часы и наполненное какими-то пружинами и едва видимыми механизмами.
На самом деле это книга, но книга чудесная, без слов и букв; словом, книга, для чтения которой не требуется зрения, нужны только уши. Желающий почитать книгу заводит с помощью множества ключиков механизм, поворачивает стрелку на ту главу, которую он хочет услышать, и тотчас же из книги, как из человеческого горла или из музыкального инструмента, начинают раздаваться разнообразные отчетливые звуки, служащие обитателям Луны для выражения мыслей и чувств».
В самом деле, - разве не перед «жемчужиной, расколотой надвое», т. е. плоским светящимся экраном, сидим мы вечерами, слушая новости или просматривая фильмы? Не говорящую ли и поющую «книгу» включаем, поймав «стрелкой» нужную волну или вставив кассету?..
А вот еще одна занятная подробность. Герой рассказывает: «Я подвесил книги к ушам в виде сережек и отправился гулять». Можно подумать, что Сирано чудесным образом переместился в современный город и взял пример с какого-нибудь студента, щеголяющего плейером и наушниками!
Можно, конечно, приписать де Бержераку знакомство с премудрыми инопланетянами; можно предположить, что он имел доступ к неким документам исчезнувшей технической суперцивилизации или случайно оказался на чьей-то, отправленной из будущего машине времени. Но весьма вероятно, что истина - в ином. В безудержной фантазии Сирано, которая случайно создала «технические задания» для изобретателей будущего.
Точно так же, как фантазия народная выработала «проекты» ковра-самолета или «наливного яблочка на золотом блюдечке», показывающего весь белый свет...
 |
|
О днажды, зимой 1896 года, в Вене появился мужчина средних лет, записавшийся в гостинице следующим образом: «Шепсель Гохман, негоциант из Очакова, Россия».
Первым делом приезжий нанес визит директорам Императорского музея Бруно Бухеру и Гуго Лейшнингу. Из своего потертого кожаного саквояжа Гохман извлек несколько золотых изделий античных мастеров, а затем, с огромными предосторожностями, нечто крупное, завернутое в ткань.
Развернув последнюю, очаковский негоциант поставил на стол... высокую, из чистого золота, куполообразную тиару, украшенную великолепными рельефами. Здесь были и сцены из «Илиады» и «Одиссеи», и сюжеты скифской жизни, и фигурки животных; а понизу шла надпись на древнегреческом языке: «Эту тиару преподносят в дар царю Сайтоферну жители города Ольвии»...
Парадный головной убор царя, действительно правившего скифами около 2200 лет назад! Шедевр ювелирного мастерства причерноморских греков, драгоценность, не имеющая аналогов в музеях мира! На все расспросы директоров музея Гохман скромно отвечал, что в прошлом году археологи раскопали в Ольвии погребение Сайтоферна и его жены; в могиле был богатый клад, и он, «бедный коммерсант», сумел выкупить находку...
Императорский музей пригласил виднейших экспертов, и все они в один голос признали подлинность тиары. Казалось бы, еще несколько часов, и сокровище займет свое место в главной экспозиции Вены. Но... «бедный» Шепсель заломил такую цену, что Бухеру и Лейшнингу пришлось отступиться. Очаковец снова завернул тиару в ткань, спрятал в саквояж... и был таков.
Скоро изделие ольвийских ювелиров «всплыло» в Париже. Его, по поручению Гохмана, привез директору Лувра Кемпфену венский маклер Шиманский. В переговорах участвовал также австрийский антиквар Фогель. Эксперты Лувра, авторитеты мирового масштаба, также признали тиару подлинной. Французские меценаты собрали требуемую продавцами, гигантскую по тем временам сумму - 200 тысяч франков. Гохман, Шиманский и Фогель разделили деньги на троих, а головной убор Сайтоферна украсил постоянную экспозицию...
И все было бы хорошо, не появись в мае того же 1896 года на паркете луврских залов профессор Петербургского университета А. Н. Веселовский. Внимательно осмотрев тиару, он во всеуслышание заявил: искусно, мастерски сделанная, но - фальшивка! Скоро к мнению российского ученого присоединился немецкий искусствовед Адольф Фуртвенглер. Он нашел у фигур, изображенных на золотом «колпаке», множество хорошо известных ученым прототипов - на ожерелье, найденном в Тамани, на вазах из Южной Италии, на изделиях из Керчи и древнеримском щите Сципиона...
«Добил» мошенников директор Одесского археологического музея Э. фон Штерн, публично сообщив, что подобная находка не смогла бы пройти мимо внимания русской научной общественности. Штерн также рассказал о господствующей в России могучей индустрии подделок под старину. Первенство в этом «искусстве» держал юг страны, и среди главных поставщиков фальшивок числились братья Гохман...
Луврская администрация, не желая скандала, долго сопротивлялась любым разоблачениям; тиара полеживала себе под стеклом, привлекая толпы туристов. Однако в 1903 году появилось сенсационное признание парижского художника Майянса. Он клялся, что собственноручно изготовил золотой царский убор! Скандал все же грянул, и про злосчастный экспонат запели веселые куплеты в кабаре...
Но и этот удар не был последним. Пришло весьма серьезное сообщение одного французского антиквара, доказывавшего, что настоящим автором тиары является... одесский ювелир Израиль Рухомовский! После соответствующих запросов сам Рухомовский не стал отрицать: да, «убор Сайтоферна» сделал он, по заказу некоего «господина из Керчи», - и готов приехать в Париж, чтобы доказать свое авторство, если ему дадут... 1200 франков на поездку. Видимо, тиара была последним солидным заказом ювелира...
5 апреля 1903 года Рухомовский появился в Париже. Тут ему устроили капитальную проверку: не показав тиару, предложили по памяти отчеканить какой-нибудь ее фрагмент. Одессит, не растерявшись, тут же, на глазах изумленной комиссии, сработал часть фигурного золотого фриза, в точности повторявшего таковой же на тиаре!..
Хроники не упоминают, чтобы трое жуликов, Гохман, Шиманский и Фогель, понесли хоть какое-нибудь наказание. Неведомым остался заказчик Рухомовского, «господин из Керчи»: некоторые считают, что это был сам Гохман... Но если преступление не было наказано, то и сенсационное признание одессита не принесло ему никакой награды. Рухомовскому разве что оплатили проезд назад, в Одессу, на родную Успенскую улицу...
А что с тиарой? Ее передали из Лувра в Музей декоративного искусства, где она и хранится, как... образец российского ювелирного мастерства конца ХІХ века. Ну, что ж, хоть это справедливо...
История очень богата на великие события, которые прославили на весь мир некоторых людей или даже целые народы. Но и среди великого и важного есть место веселому и бытовому. Такие случаи и моменты дают повод лишний раз улыбнуться и понять, что курьезы и путаницы могут произойти с кем угодно и где угодно, даже на императорской охоте и у истоков производства обыкновенного шелка.
Европейцы в стране Восходящего солнца
Уже будучи колонизаторами, европейцы, всякий раз отправляясь в свои колонии, использовали хитрость: в составе их экспедиций всегда были лишь молодые и здоровые люди. Данный состав европейцы объясняли таким образом: "Пусть аборигены видят в нас существ, которые не подвластны времени и болезням, пусть они думают, что мы боги." И зачастую, коренные жители колоний именно так и думали. Но когда Европа открыла для себя Японию и, с целью колонизировать эту страну, стала посылать туда экспедиции, опять таки прибегая к этой хитрости, японцы оказались остроумны. Всякий раз видя молодых приезжих европейцев, жители страны Восходящего солнца им сочувствовали. Японцы думали, что все иностранцы из Европы так молоды по той причине, что у них, бедных и несчастных, очень короткая продолжительность жизни, вот и нет среди них людей преклонного возраста.
Советник императора
Французский министр иностранных дел Шарль Морис де Талейран Перигор, в прошлом церковный епископ, был довольно хитрым и гибким дипломатом да и человеком вообще. На своем посту он сколотил немалое состояние, принимая мзду, "благодарности и подарки". Неплохие барыши он получил при продаже США штата Луизиана. Именно этот человек помог Наполеону Бонапарту захватить власть во Франции в 1799 г. И вновь он же способствовал тому, чтобы Наполеон потерял эту власть. Когда экс-императору удалось бежать с острова Эльба и опять на краткий период времени захватить власть во Франции, он, как это ни странно, рассчитывал вновь увидеть у себя в советниках Талейрана. Наполеон знал об измене министра, но он также знал и о политических способностях и уме бывшего советника. Словом, что бы ни случилось, Талейран в любой ситуации умел оставаться у дел и быть нужным для правителей Франции человеком, ведь и Бурбоны осознавали, что он прекрасный дипломат. И когда Талейран умер, в обществе ещё долго ходила фраза: "Вы слышали, Талейран умер. Интересно, зачем ему это понадобилось?"
Императорская охота
Однажды, в 1807 г., после подписания Тильзитского мира император Наполеон Бонапарт решил устроить охоту в сопровождении свиты. Для этого он приказал закупить диких кроликов. Когда началась охота, тысячи кроликов повели себя очень странно. Вместо того, чтобы убегать от охотника-императора, кролики всей гурьбой бросились к нему. Как выяснилось, зверушки были куплены вовсе не дикие, а по ошибке домашние. И когда они увидели, приближающегося к ним императора, голодные кролики решили, что им сейчас устроят кормёжку, вот и устремились к Наполеону. Император был вынужден бежать, но зверушки преследовали его, даже тогда, когда лакеи пытались остановить их кнутами. Это было унизительное поражение Наполеона Бонапарта.
Каждому по заслугам
Во времена Швейцарского похода, когда главнокомандующим русско-австрийской армии был Александр Суворов, большую часть военных трудностей испытала на себя русская составляющая армии, так как австрийцы постоянно норовили уклониться от своих обязанностей перед союзниками. После того, как поход был успешно завершён, решили выпустить памятную медаль, восхвалявшую доблесть и отвагу солдат, в одинаковой мере проявленную и русскими и австрийскими солдатами. Это была идея правительства Австрии. Когда это дошло до Суворова, он усмехнулся:
- На одной стороне медали пусть отчеканят российский герб с надписью "Бог с нами!", а на другой стороне следовало бы отчеканить австрийский герб и надпись: "Бог с ними!"
Появления шёлка в Европе
Шёлк в Европу привозили из Китая, где знали секреты его изготовления и строжайше хранили их перед страхом смерти. Византийский император Юстиниан 1 в 6 веке решился на сомнительное предприятие, он решил во что бы то ни стало, непременно узнать как китайцы делают шёлк и наладить производство этой прекрасной материи у себя в стране, естественно с целью обогатиться. Император пошёл на хитрость. Он отправил в Китай двух монахов. Те, уже бывавшие в этой стране, не растерялись и сразу же взялись за выполнение императорского поручения. Монахи узнали о процессе производства шёлка, а в своих двух посохах - полых палок бамбука - они привезли в Византию яйца тутового шелкопряда. Эта, нечистая на руку, затея позволила Византии выйти на уровень конкуренции с Китаем по производству шёлка.
(так или иначе связанные с отечественным пьянством)Самый старый из отечественных анекдотов таков: в решающий для Древней Руси год избрания истинной веры, киевский Великий князь Владимир отказался от предложенного булгарами ислама по очень простой причине: «…Руси веселие пити, не можем без того быти…».
***
Эта история скорее печальная, чем смешная.
Через два года после победы при Куликовом поле Великий князь Дмитрий Донской сдал Москву хану Тохтамышу и бежал в ночь с 23 на 24 августа 1382 года – что было вызвано неистовым пьянством войска и населения в осажденном татарами городе. При осаде «…одни молились, а другие вытащили из погребов боярские меды и начали их пить. Хмель ударил им в голову, и они полезли на стены задирать татар…»
После двухдневного беспробудного пьянства город вышел из-под контроля Великого князя, пьяные жители сами отворили ворота татарам. Москва была разорена, похмельное воинство пленено или перебито, Дмитрий Донской бежал.
***
В 20 верстах от Москвы на реке Клязьме Великий князь Василий Темный был наголову разбит и далее пленен малым войском своего дяди Юрия Звенигородского только потому, что «…от москвыч не бысть никоего же толку, бо мнози от них пияну бяху, а и с собою мед везяху, чтобы пити еще…».
Произошло это событие в 1433 году.
***
2 августа 1377 года в битве при реке Пьяной на границе Рязанского и Владимирского княжеств перепившееся ополчение князей суздальских, переяславских, ярославских, юрьевских, муромских и нижегородских было практически полностью перебито небольшим и слабым войском татарского царевича Арапши. Главнокомандующий князь Иван Дмитриевич Нижегородский утонул вместе со штабом и вдребезги пьяной дружиной.
Летописец указывает, что причиной трагедии явились брага, пиво и плохо приготовленное пуре (тяжело охмеляющий мордовский напиток), которыми ополчение вдоволь упилось, разбредясь перед боем по деревням.
***
После открытия в Санкт-Петербурге Кунсткамеры Петру I доложили о нежелании соотечественников приобщаться к европейской культуре. Недолго думая, Великий просветитель установил особый режим осмотра первого русского музея: каждый посетитель получал на выходе рюмку водки – по желанию, конечно. «На особые расходы» казна ежегодно отпускала Кунсткамере до 200 ведер доброго спирта, немало вина, чая и приличной водки. Денег за посещение не брали.
Сей факт показателен, так как в Европе XVIII столетия за осмотр аналогичных учреждений взималась, как правило, приличная плата. Установленный порядок соблюдался несколько десятилетий и после кончины государя.
***
Еще один анекдот этой эпохи.
«…Я, как от Вас поехал, не знаю: понеже зело удоволен был Бахусовым даром. Того для – всех прошу, если кому нанес досаду, прощения, а паче от тех, которые при прощании были, да не напамятует всяк тот случай и прочее…»
Из письма Петра Великого к графу Апраксину.
***
Известный сенатор времен Петра Великого граф А.А.Матвеев, откомандированный с ревизией в Суздаль, сообщал, что по случаю тезоименитства императрицы угостил «…всякого чину людей 70 человек до положения риз…».
***
Вот еще одна печальная и, вместе с тем, смешная история петровских времен.
31 октября 1710 года будущая русская императрица, а в то время 17-летняя царевна Анна Иоанновна, по приказу своего царственного дяди Петра I была обвенчана с 17-летнйм герцогом Фридрихом Вильгельмом Курляндским – Петр, мастерски владевший политической интригой, имел определенные виды на скромного молодого человека (государь быстро породнил с домом Романовых пол-Европы, повыдавав замуж многочисленных племянниц).
Но вышла незадача.
Спустя два месяца супружеская чета была отправлена в свою унылую Курляндию, но на следующий день, 9 февраля 1711 года произошло несчастье, на долгие годы омрачившее существование Анны Иоанновны. На первой же остановке в Дудергофе герцог Фридрих Вильгельм умер, и, как не без основания считают историки, с похмелья, ибо накануне позволил себе состязаться в пьянстве с самим Петром Великим.
***
Однажды за столом у архиерея монах, с поклоном подававший Петру Великому чарку анисовой водки, не удержался на ногах и облил государю все платье. Разгневанный Петр уже хотел «по-отечески приласкать» монаха (император, как известно, был скор на руку), но тот быстро нашелся:
– На кого капля, на кого две – а на тебя, государь, излилась вся благодать!
Петр Алексеевич рассмеялся и потребовал вторую чарку, которая и была ему с аккуратностью подана.
***
Во время коронационных празднеств по случаю вступления Анны Иоанновны на Российский престол в доме московского главнокомандующего князя Н. И. Салтыкова состоялся торжественный обед для большого количества гостей.
Любопытно письмо князя Салтыкова к графу Эрнесту Иоганну Бирону: «…обретавшиеся господа министры, генералитет, статские чины и дамы были столь шумны, что иных насилу на руках снесли, а иных по домам развезли. Однакож, по милости Божией, все окончилось благополучно…»
***
Известно, что фаворит Екатерины Великой граф Григорий Орлов был невоздержан во хмелю на язык. Однажды под влиянием Бахусовых даров (дело было в узком дворцовом кругу) граф принялся рассуждать о своем несомненно огромном влиянии в гвардии. В заключение, хватив уже совсем лишнего, Орлов громогласно заявил:
– Для нового переворота мне потребуется только один месяц!
(В 1762 году гвардия при активном участии братьев Орловых возвела Екатерину на российский престол.)
Воцарилась гробовая тишина, присутствовавшая Екатерина побледнела, и только гетман Кирилл Разумовский спокойно заметил:
– Возможно. Но мы бы повесили тебя за неделю до этого, пьяная морда. Поди проспись! – Опомнившийся Орлов немедленно последовал умному совету.
***
Один из лучших статс-секретарей Екатерины Великой невзрачный Александр Храповицкий имел объяснимую человеческую слабость – любил хорошо выпить. Надо заметить, что рабочий день императрицы начинался около 6 часов утра, когда та, выпив крепчайшего кофе, выслушивала доклады о текущих делах и диктовала ответы на многочисленные письма.
В связи с этим статс-секретарь, частенько кутивший ночи напролет, был вынужден для экстренного отрезвления звать лекаря и выпускать себе 2-3 чашки крови (в то время сие было радикальным средством от всех болезней, в том числе и для излечения похмельного страдания). Помощники Храповицкого заранее выясняли, в каком кабаке Санкт-Петербурга собирается пьянствовать статс-секретарь и рано утром высылали туда специальную коляску. Понятно, что времени на подготовку документов, в таком случае, не оставалось, и Храповицкий, обладавший феноменальной памятью, «читал» доклад наизусть по белому, неисписанному листу бумаги, который держал в дрожащих руках,
И вот однажды Екатерина приказала Храповицкому, в очередной раз уверенно «читавшему» по белым листам бумаги, подать ей записи для личного ознакомления. Побледневший статс-секретарь упал на колени и немедленно повинился:
– Помилуй, матушка-государыня, прости обман! Я недостоин милосердия твоего!
Изумленная Екатерина взглянула на чистые листы и невольно улыбнулась.
– Что сие значит, Александр Владимирович?
Храповицкий, отлично знавший, что немедленное и искреннее раскаяние получало всемилостивейшее прощение, объяснился:
– У Елагина на острове, всю ночь, виноват, праздновали. Я поутру еще пьян оказался и, для отрезвления, три чашки крови себе выпустил. Доклад же составил дорогой в коляске, когда везли меня с острова, а листы эти у камердинера взял…
– Ладно, Бог простит, – ответила Екатерина. – Поди же, вели написать доклад.
– Государыня! Дозвольте написать в Вашем присутствии – в канцелярии поймут, что я имел дерзость Вас обмануть!
– Спасибо, Храповицкий. Я вижу твою преданность, садись пиши.
При всем уважении к Суворову, преданность и верность престолу которого стояла вне сомнения, Екатерина II не очень любила приглашать фельдмаршала ко двору – известная острота языка Александра Васильевича нередко мешала ему удерживаться в рамках этикета.
На одном из обедов в честь очередной победы русского оружия в Европе, Екатерина, желая оказать внимание главнокомандующему, обратилась к тому со словами:
– Чем потчевать дорогого гостя?
– Благослови, государыня, водкой, – ответствовал Суворов.
– Прости, но что на это скажут придворные дамы, которые будут с тобой разговаривать? – заметила Екатерина Великая.
– Они почувствуют , что с ними говорит солдат.
Известно, что во время знаменитого путешествия на Юг России, императрица, довольная хорошим состоянием вверенной Суворову армии, поинтересовалась – какой тот желает награды? Старый оригинал подумал, и попросил Екатерину заплатить восемь рублей, которые якобы остался должен за квартиру и обед с выпивкой (надо заметить, что в этом отношении фельдмаршал был более чем скромен, довольствуясь постной пищей и 1-2 стойками анисовой либо перечной водки).
Императрица вздохнула и распорядилась уплатить.
***
Император Николай I, ревностно следивший за дисциплиной в офицерском корпусе, проезжал мимо известного в Санкт-Петербурге трактира именно в ту минуту, когда из дверей последнего появился крепко выпивший офицер одного из гвардейских полков, расквартированных в северной столице.
Государь велел остановиться и жестом подозвал офицера. Надо заметить, что ничего хорошего последнему это не предвещало – Николай Александрович отличался весьма жестким характером. Офицер хотя и нетвердо, но быстро подошел к императору и, покачиваясь, вытянулся «во фрунт».
– Что бы ты сделал намоем месте, встретив офицера в подобном состоянии? – спросил Николай, морщась от запаха, исходившего от бравого гвардейца.
– Да я… Да я бы, Ваше Императорское Величество, с подобной свиньей совсем не разговаривал!
Император засмеялся и велел офицеру ехать домой проспаться.
***
А вот другой анекдот того времени.
Однажды Николаю Александровичу попался едущий на извозчике пьяный драгун. Офицер, знавший характер государя, испугался, но, тем не менее, быстро нашелся: остановив сани, вытянулся «во фрунт» и отсалютовал обнаженной саблей.
– Что ты делаешь, драгун? – спросил недовольный император.
– Пьяного драгуна на гауптвахту с-с-сопровождаю… ик! Ваше императорское величество!
Николай II развеселился, пожаловал драгуну 5 рублей и велел тому ехать домой. Надо сказать, что ситуация, дошедшая до нас в этом анекдоте, уникальна: замеченному в пьянстве офицеру (замеченному именно государем) грозил, как минимум, перевод в захолустный гарнизон с крепким понижением в чине.
***
В разгар Крымской кампании 1854-55 гг., когда положение русской армии оказалось весьма плачевным, главнокомандующий светлейший князь А. С. Меншиков запросил Ставку о подкреплении, вместо которого на театр военных действий торжественно прибыл генерал-адьютант Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен (очевидно, для написания победных реляций). Рассказывают, что князь с досадой заметил:
– Я просил войскового подкрепления, а меня подкрепили «Ерофеичем» (так назывался известный сорт крепкой ароматической водки).
***
Существует следующая история.
В мастерскую придворного живописца Карла Брюллова пожаловало знатное семейство. Заметив несколько работ его талантливого ученика Николая Рамазанова, глава фамилии пожелал немедленно увидеть автора. Брюллов послал за Рамазановым, и, когда взлохмаченный и сонный ученик, наконец, появился, представил его гостям:
– Согласен. А это – мой дорогой учитель! – хладнокровно ответствовал будущий российский академик.
***
В 1874 году знаменитый отечественный книгоиздатель М. О. Вольф объявил подписку на роскошное русское издание «Божественной комедии» Данте с иллюстрациями Гюстава Доре и, специально для этого случая, заказал перевод у известного в Санкт-Петербурге «универсального переводчика» Д.Д.Минаева.
Минаев, принявший на себя обязательства, по-итальянски не знал ни единого слова (что, впрочем, относилось и ко всем остальным языкам, с которых мастер выполнял первоклассные поэтические переводы), но, нисколько этим не смущаясь, приступил к первому этапу творческого процесса – а именно, запил. Непосредственно для переводных работ у Д.Д.Минаева имелась трудолюбивая помощница, за символическую плату готовившая подробные переводы в прозе (так называемые «подстрочники»), и в чьи обязанности, кроме всего прочего, вменялось чтение текстов на языке оригинала. Минаев утверждал, что подобным способом он лучше улавливает «музыку подлинного стиха», не понимая, однако, ни слова из услышанного.
Вообще, во время издания «Божественной комедии» помучиться со знаменитым «переводчиком» пришлось немало. Д.Д.Минаев страдал распространенной среди талантливых русских людей болезнью – любил хорошо выпить, и, начав пить, забывал о литературных занятиях на несколько недель.
Между тем, с изданием необходимо было спешить. Работодателю М.О. Вольфу нередко приходилось ловить «переводчика» по всевозможным петербургским ресторациям и заключать его в принудительном порядке «под арест».
Местом этого оригинального литературного «заключения» служила специальная комната в квартире Вольфа на Караванной улице, куда Минаева помещали на несколько дней, просили опохмелиться и незамедлительно приступить к работе. Надо отметить, что против подобной меры Д.Д. Минаев никогда не протестовал и, более того, горячо благодарил, письменно извиняясь за те скандалы, которые устраивал в нетрезвом состоянии. Ежедневно мастеру полагалась одна бутылка красного вина («…без вина – вы от меня не получите ни строчки…» – заявлял Минаев).
Так в России переводилась «Божественная комедия» Данте.
***
На этом мы завершаем серию исторических анекдотов, так или иначе связанных с пьянством. Продолжение этой изысканной темы мы обещаем Вам в нашем следующем издании.
Решили завести пятничную традицию: исторические анекдоты и казусы. Надеюсь, эта традиция будет востребована и приживется.
Спустя четверть века Потемкин вручал двадцативосьмилетнему Барклаю-де-Толли медаль за взятие Очакова.
Потемкин был тогда фельдмаршалом, а будущий фельдмаршал Барклай-де-Толли - капитаном.
******
В обеденном зале дворца Екатерины II в Царском Селе была устроена автоматизированная подача блюд. Каждый обедающий мог потребовать любое блюдо, написав название на дощечке и отправив её на нижний этаж. Там располагалась кухня. А оттуда заказанное кушанье поднимали на специально заказанном лифте. Список блюд на кухне был настолько велик, что мог удовлетворить самого взыскательного гостя. И только однажды повара не смогли подать требуемого блюда - по заказу обедавшего у императрицы Александра Васильевича Суворова. Скромный генералиссимус заказал солдатские щи и кашу.
******
В марте 1881 г. петербургским градоначальником был назначен генерал-майор Н.М. Баранов. Вскоре после назначения ему пришла в голову идея учредить при градоначальстве "совет двадцати пяти". На заседаниях, проходивших под председательством самого Баранова, рассматривались различные вопросы городской жизни и, разумеется, составлялись протоколы ("журналы") заседаний. В конце каждого журнала писали "совет двадцати пяти"... а далее шла подпись градоначальника.
******
Николай I неожиданно посетил Пулковскую обсерваторию. Директор ее, Василий Яковлевич Струве, так смутился, что спрятался за телескоп. Николай заметил робость подданного и спросил у Меншикова, чем вызвано такое поведение.
— Очевидно, господин Струве испугался, увидев столько звезд не на месте, — ответил князь.
******
Перед началом Судебной реформы 1864 года император Александр II совершил ряд поездок по России с целью личного ознакомления с общими условиями содержания заключенных и с состоянием дел в пенитенциарной системе.
В одной из губернских тюрем построили около 120 заключенных для подачи конфиденциальных устных обращений и жалоб непосредственно Государю...
Царь медленно шел вдоль строя заключенных и каждого спрашивал: "За что в тюрьму попал? Что желаешь заявить?"
Народ в тюрьме был тертый и уже знал, что будут большие смягчения системы наказаний.
Поэтому ВСЕ, как один, желая воспользоваться редчайшим шансом, заявляли, что, мол, НЕВИНОВНЫ, ни за что страдают в узилище...
Умудренный большим жизненным опытом, уже немолодой 46-летний Государь, ничего не говорил наглецам, только приказывал адъютанту помечать их жалобы на бытовые условия, на дисциплинарные взыскания. Хоть и мрачнел лицом от столь усердных бесстыжих заявлений о "невиновности"...
Почти в конце своего визита он подошел к одному заключенному (мужику лет 35-ти, по виду крестьянину).
Спросил: "Ну, что, ты тоже ни в чем не виноват?"
Простодушный мужик растерянно ответил: "Как же не виноват, Ваше Величество?! Кругом виноват! Дальше уж некуда..."
Государь: "За что в тюрьму попал?"
Крестьянин кратко рассказал, что жил в приймаках, тесть, теща, шурин годами донимали попреками и унижениями, что, мол, никудышний зять попался, своего дома нет, лошади нет. Никуда негодный человек.
В конце концов мужик от обиды спалил дом и все постройки, когда вся остальная семья на поле была...
Царь внимательно выслушал, спросил, желает ли мужик после тюрьмы в свою деревню вернуться.
Мужик ответил, что хочет пойти рабочим на строительство железной дороги.
Государь позвал стоявшего в отдалении начальника тюрьмы и сказал: "У вас только вот этот один виновный во всей тюрьме. Подготовьте какие нужно бумаги на помилование этого арестанта и доставьте мне завтра на подписание. Чего уж ему одному виноватому среди невиновных сидеть?.."
********
Василий Андреевич Жуковский был воспитателем наследника престола, будущего Александра Второго. История случилась на завтраке императорской семьи в Царском Селе. Юный наследник, воспитанник Жуковского, неожиданно громко спросил. "Василий Андреевич, вчера по дороге я увидел написанное на стене слово «х*й». Что оно означает?». Наступило молчание, государыня побледнела, Николай грозно нахмурился… Жуковский чуть помедлил и ответил менторским тоном:
«Среди подданных Вашего Высочества имеются как великороссы так и малороссы, язык коих несколько отличается от великорусского. В малорусском языке есть глагол «ховать» что означает «прятать» или «скрывать». Слово, привлекшее внимание Вашего Высочества, суть повелительный императив от означенного глагола, имеющий смысл: спрячь. Подобные словообразования «ковать - куй», «совать-суй» мы обсуждали с Вами прошлым месяцем в классе словесности. Однако, продолжил наставник сурово, слово это считается крайне вульгарным и я категорически не рекомендую Вашему Высочеству употреблять его, в особенности в обществе дам!»
По вполне понятным причинам, никто не прокомментировал объяснение воспитателя-поэта. Повисшую звенящую тишину разрядил государь простой, ничего не значащей шуткой. Напряжение было снято, и завтрак быстро завершился.
Ошеломленный Жуковский готовил нравственную отповедь своему воспитаннику, но появился камер-лакей и пригласил его срочно пройти к государю в кабинет. Николай встретил Жуковского смехом и сказал:
«Ну, спасибо, Василий Андреевич, отвел беду. Уверен, что шельмец специально все это устроил. В благодарность за находчивость жалую тебе золотую табакерку. Вот держи, куй
её в карман, чтоб не украли!»
******
А этот анекдот достаточно распространен. Я слышала его и про НиколаяI и про АлександраII:
В XIX веке один далекий от светской жизни российский помещик хотел определить сына в какое-нибудь учебное заведение, но не знал, как правильно составить прошение. И, главное, как титуловать государя. После долгих раздумий он вспомнил, что как-то держал в руках газету и государя в ней называли «августейшим». На дворе стоял сентябрь и простак написал «сентябрейший государь». Прочитав, Николай I рассмеялся и приказал принять сына и учить, «чтоб не был таким дураком, как его отец».
Исторические курьезы
Выслушивать гадости от генерала не так обидно
Говорят, что, когда Аркадий Аверченко во время первой мировой войны принес в одну из редакций рассказ на военную тему, цензор вычеркнул из него фразу: "Небо было синее". Оказывается, по этим словам вражеские шпионы могли догадаться, что дело происходило на юге.
В Англии во времена Якова I для того, чтобы стать солдатом, достаточно было выпить кружку пива за счет короля и взять у вербовщика аванс - один шиллинг. Вербовщики шлялись на казенный счет по пивным, угощали пивом, а на дне кружки лежал упомянутый шиллинг. Так что через некоторое время любой британец, которого угощали пивом, сначала долго смотрел кружку на свет.
В штате Небраска можно за 25 долларов купить диплом адмирала. Абсолютно настоящий и дающий право на командование всеми военными кораблями, правда, только на территории штата. Да, в общем-то, и не жалко – Небраска находится в самом центре США и до ближайшего моря со всех сторон по две тысячи километров.
Полковник Ермолов, будущий герой войны 1812 года, очень интересно получил звание генерала – он так дерзко разговаривал со своими сослуживцами, которые были выше его чином, что они выпросили для него генеральский чин – все-таки выслушивать такие гадости от генерала не так обидно.
Рис. Валерия Тарасенко
Во время франко-прусской войны во французской армии уже были пулеметы. Но, несмотря на очевидные преимущества ими никто не пользовался, поскольку из соображений секретности разработчики не написали инструкций для пулеметчиков! Наш Николай II очень не любил автоматическое оружие: они считал, что из-за пулеметов и автоматов армия может остаться без патронов.
Один сиамский король, отступая, приказал обстреливать врага из пушек не ядрами, а серебряными монетами. Чем дезорганизовал противника полностью и выиграл сражение.
Знаете, как греческий лазутчик Синон убедил троянцев внести коня в город? Наврал им, что греки специально сделали коня таким большим, чтоб троянцы, не дай бог, не внесли его в город. Троянцы, как известно, даже разобрали стену, чтоб сделать врагу назло.
Во время войны 1812 года ни за что ни про что погибла масса русских офицеров: в темноте солдаты (из простого народа) ориентировались на французскую речь, а – уж так получилось - некоторые российские офицеры и языка-то другого, кроме французского, толком не знали.
В Швейцарии голубиную армейскую почту отменили только два года назад.
В Британии только 1947 году отменили должность человека, обязанного в момент вторжения Наполеона в Англию выстрелить из пушки.
В ноябре 1923 года в Германии решили подсчитать сумму военных расходов в первую мировую войну. Оказалось, что война обошлась бывшей империи... в 15,4 пфеннига - поскольку вследствие инфляции рейхсмарка подешевела к этому времени ровно в триллион раз!